Глава третья

Глава третья

Утром она с непривычным рвением рассматривала свое печальное лицо. Изобразила широкую голливудскую улыбку, потом нахмурилась. И то и другое было одинаково противным. Безобразный клоун, корчивший гримасы с холодной серебристой поверхности, не мог понравиться ни одному нормальному человеку.

Хмуро напомнив себе, что неча на зеркало пенять, коли рожа крива, раскрыла дверцу шкафа. Вытащила джинсы, тонкий свитерок и, неслышно вздыхая, надела, собираясь на встречу с Владом.

Почувствовав, как от напряжения вновь начала болезненно биться жилка на виске, с горечью подумала: для чего она организует себе такие стрессы? Может, позвонить и сказать, что передумала? Она кинулась к телефону и набрала его номер. Прождала почти три минуты, но трубку так никто и не поднял. Можно было, конечно, позвонить по сотовому, но его номера она не знала. Вздохнув, покорилась неизбежному.

Вышла заранее и больше часа шаталась по окрестным улицам, слушая шорох упавшей листвы под ногами. Размеренное движение должно бы успокоить, но с приближением назначенного времени сердце билось всё сильнее, и противной мелкой дрожью начали подрагивать пальцы. Вот часы на перекрестке показали без десяти два и она, задержав дыхание, как перед прыжком в ледяную воду, зашла в кафе.

В небольшом зале было тихо и пустынно. Она села за столик у окна с видом на дорогу и задумалась. Зачем она здесь? Что у нее за идиотская манера травить собственное сердце?

Развязная официантка, явно запомнившая ее со вчерашнего дня, небрежно сунула в руки меню. Но Настя твердо отказалась:

– Я подожду. У меня еще знакомый не подошел.

Девица с откровенным пренебрежением посмотрела на нее, хмыкнула, но отошла. На ее лбу откровенно читалось недоверие: и какой дурак назначает встречи таким кикиморам? Настя с досадой поморщилась. Ну да не привыкать, как говорится.

Но вот по спине прошел легкий холодок, и она поняла, что подъехал Влад. Он появился в дверях ровно в назначенное время и легкой походкой прошел к столику. У нее мучительно сжалось сердце. Как же он красив! Если бы… Но она решительно оборвала запретную мысль. Хватит с нее этих если бы да кабы. И так в свое время не спала ночи напролет, думая, как сложилась бы ее жизнь с Владом, будь она красивой, умной, обаятельной.

На этот раз он был в темно-серых джинсах и плотном джемпере. Она скосила глаза на свой непритязательный наряд. Всё тоже, правда, в женском варианте. Как же они похожи даже в таких пустяках!

Подойдя к ней, Владимир, наклонившись, по-свойски чмокнул в щеку. Сел напротив и обласкал нежным взглядом. Наблюдавшая эту картину официантка с круглыми от изумления глазами подлетела к ним с глянцевым меню в руках. Видимо, в голове у нее мелькнула дурная мысль: если мужик так изголодался по женскому телу, что кидается на жутких дурнушек, то уж она-то ему покажется манной небесной.

Украсившись масляной улыбочкой, слишком низко наклонилась к нему, усердно демонстрируя высокую грудь. Развеселившись, Настя наблюдала за развитием сюжета, как из зрительного зала. К вящему огорчению девицы, Влад и не заметил ее потуг. Может, подобные особы ему надоели, а может, он вообще не обращал внимания на обслуживающий персонал, но он, улыбнувшись визави, быстро сделал заказ и отдал меню официантке. Но та продолжала молча торчать рядом с ними, мешая говорить, и он в раздражении поднял к ней голову.

Недобро спросил:

– Вы что, боитесь, что мы без оплаты удерем? Вам аванс дать?

Опомнившаяся официантка ушла, а Влад повернулся к Насте.

– Ну, как дела?

Недоуменно пожав плечами, она вопросительно посмотрела на него.

– Нормально. А что могло случиться за одну ночь?

Он улыбнулся. Ей почему-то показалось, что смущенно.

– Да вот думал, может, скажешь, что соскучилась?

Настя не соскучилась, она стосковалась, и не за последнюю ночь, а за прошедшие десять лет. Но ему об этом, естественно, сообщать вовсе не собиралась, не настолько же она глупа. Желая прекратить конфузящие вопросы, с откровенной провокацией повторила то же, что уже говорила ему накануне:

– С чего это вдруг? Ты же не соскучился?

Он протянул руку, накрыл ее ладонь и горячо признался, широко улыбаясь:

– А вот и нет, соскучился!

Ей показалась излишним напор, с которым он это произнес. Что это? Защитная реакция, за которой он пытается спрятать свои истинные чувства или просто рисовка – мол, получи то, о чем мечтала?

Настя молча вытянула ладонь из-под его горячей руки, и он отпустил ее со слишком демонстративным сожалением.

Подошедшая официантка, явно не веря своим глазам, потрясенно смотрела в улыбающееся лицо молодого красавца, с нескрываемой нежностью глядящего на такую страшилу. Так ничего и не уяснив, выставила на столик заказанную посетителем бутылку белого полусладкого вина, закуски и канапе, и ушла с недоуменно поднятыми бровями. Да уж, сегодня персоналу кафешки явно будет о чем поговорить, в этом Настя не сомневалась.

Но Влад, похоже, ничего против ее внешности не имел. Больше того, если судить по его почти счастливой физиономии, был весьма доволен их встречей. Не спрашивая разрешения, налил Насте полный бокал вина, плеснув себе на донышко.

– Ну, за нас! Наконец-то мы с тобой вместе и можем поговорить по душам, мне так давно этого хотелось!

Взяв в руку протянутый им бокал, она задумчиво покрутила его тонкими пальцами. Что это случилось с Владом? Для чего он постоянно подчеркивает, что они могут стать парой? Или у него что-то другое на уме? Она тихонько вздохнула. Не надо никаких безнадежных фантазий. Жаль, поблизости нет зеркала. Собственное отражение мигом избавило бы ее от глупых иллюзий. Но всё-таки для чего он это говорит? Подчеркивает родство душ и прочее?

Она пригубила чуть сладковатое вино и поставила обратно. Влад тут же возмутился.

– Пей до дна, я же выпил!

– Но у тебя-то было чуть-чуть, а мне ты налил гораздо больше.

– Но я же за рулем, а ты нет. Ну, пей же!

Он так требовательно на нее посмотрел, что она не смогла переломить старую привычку подчиняться ему во всем и выпила бокал. Он тут же наполнил его вновь. Почувствовав, что в голове зашумело, Настя воспротивилась:

– Ты что, напоить меня решил?

Влад вздохнул с непонятным сожалением.

– Да вряд ли получится простым вином-то. Вот если бы водки в него плеснуть…

Шутка или нет? На всякий случай Настя решила возмутиться. Укоризненно сдвинув брови, строго указала:

– Ты же юрист, а о чем думаешь?

Он слегка поколебался, но выложил карты на стол:

– О тебе, естественно. Я не предполагал, что с тобой будет так сложно. Почему ты от меня так далеко?

Настя снова удивилась. Он же сидел рядом, в полуметре, протяни руку, и дотронешься.

– О чем ты?

– Ну, физически ты рядом, но мыслями далеко. – И вдруг резко спросил: – У тебя кто-то есть? О ком ты так настойчиво думаешь?

Она даже задохнулась от внезапности вопроса и именно его беспокойно-озабоченный, почти ревнивый тон доказал ей, насколько высоко он ее ценит. Ведь достаточно одного взгляда, чтобы понять, что у нее никого нет и быть не может. Второй взгляд не понадобится.

Поколебавшись, не стала признаваться ему в своей непривлекательности для противоположного пола, вдруг начнет ее больше ценить? Осознав нелепость своих надежд, окончательно смешалась и принялась смотреть в стол, не понимая, что с ней приключилось. Хотя нет, что приключилось, она понимала – очередной рецидив старого заболевания, от которого, похоже, ей не излечиться никогда. А вот что делать, не знала. Этот новый, внимательный и ласковый Владимир ее попросту страшил.

Не дождавшись ответа, он сердито принялся жевать то, что принесли, сверля ее глазами и явно не чувствуя вкуса еды. Настя тоже попробовала поданные блюда, но то ли приготовлено было плохо, то ли она лишилась аппетита, но, поковыряв друг за другом всё, что стояло на столе, отодвинула тарелки в сторону и рассеянно уставилась в окно.

Влад, казалось, собирался с духом перед каким-то признанием. Он был самоуглублен и молчалив, лишь изредка взглядывая на нее в поисках хотя бы небольшого поощрения, не обнаруживал его, и снова хмурился, для чего-то тяня время. Настя первая не выдержала напряженного молчания.

– О чем ты хотел со мной поговорить?

Влад нервно прокашлялся, и Настя напряглась, стараясь достойно встретить любую неприятность. Но тут, прервав их рандеву, подошла официантка с какой-то слишком развязной ухмылочкой на ярко накрашенных губах.

– Еще что-нибудь заказывать будете?

Посмотрев на полные тарелки спутницы, Влад с вздохом отказался, заплатил по счету, и они вышли из кафе. На улице Настя суетливо вытащила кошелек и предложила:

– Давай я половину заплачу. Всё же мы с тобой не любовники, чтобы ты за меня платил.

Вздрогнув, будто она исподтишка всадила ему в спину нож, Влад прорычал:

– Убери свои деньги! Я не нищий, чтобы не заплатить за какой-то паршивый обед!

У Насти сложилось странное мнение, что вознегодовал он вовсе не на предложение отдать деньги, а на утверждение, что они не любовники. Но чего не покажется после выпитого натощак вина.

Как и накануне, Влад усадил ее в свой Мерседес, и медленно повел машину по знакомой улице. Настя ждала продолжения, и оно последовало.

Остановившись возле дома, он повернулся к ней всем телом и хрипловато проговорил:

– Ну, в гости тебе я набиваться не буду, это бесполезно.

Настя недоуменно подняла бровь – почему бесполезно? Хотя, если он имел в виду, что дома мама, при которой не разгуляешься, то конечно.

Влад с театральным надрывом в голосе продолжил:

– Я очень, очень скучал по тебе все эти годы. Мне так не хватало наших встреч и разговоров, а особенно того тепла, что шло от тебя, когда ты просто сидела рядом со мной за нашей партой.

Влад еще много говорил об их взаимосвязи, о том, что нельзя столько времени провести вместе и не попасть в зависимость друг от друга, а Настя готовилась к непристойному предложению, которое неминуемо должно было последовать за этой дымовой завесой. Уж слишком откровенным огнем горели его глаза, когда он скользил по ней похотливым взглядом.

Но вот наконец он, напрягшись, беззастенчиво предложил:

– Настя, давай поедем ко мне и ляжем в постель. Я уверен, нам будет очень хорошо вместе!

Она вздрогнула, хотя ожидала этого. Почему-то стало так обидно, будто он ее по меньшей мере оскорбил.

Устало ответила:

– Извини, но я не играю в такие игры. Это не для меня.

Пытаясь сопротивляться разочарованию, накрывшему его холодной волной, Влад вспылил:

– А что для тебя? Клятвы в любви и вечной верности? Так я не могу тебе их дать. Когда-то ты сказала, что мы очень разные, и была права. Я к твоей внешности привык и почти не замечаю, но мои родители и друзья меня точно не поймут!

Она вымученно засмеялась, чувствуя приливающий к щекам жар и понимая, что становится похожей на созревшую помидорку.

– Значит, для кувыркания под одеялом я хороша, а для всего прочего – нет? Извини, но я ухожу.

Взглянув на нее долгим взглядом, он угрожающе предупредил нарочито тихим голосом:

– Хорошенько подумай, дорогая! Я по второму разу не хожу!

Это окончательно вывело ее из себя. Чем он посмел ей угрожать? Тем, что больше не предложит с ним переспать? Какая низость! Тоже мне, благодетель нашелся!

Ничего не говоря, вышла из машины, громко хлопнув дверцей, и пошла к себе, гордо вскинув голову и покусывая губы от огорчения. За спиной раздался шум отъезжающей машины, и всё стихло.

Ее хватило не надолго – только до поворота ключа в двери. Потом пришли слезы. И сомнения – может, стоило бы согласиться? Может, был бы ребенок? Хотя вряд ли бы он настолько потерял голову, чтобы не предусмотреть подобные нежелательные последствия.

Почему она не согласилась? Возможно, это был ее единственный шанс пусть на не счастье, на подобное она и не надеялась, а на удовольствие? Но как она будет жить дальше без ставших необходимыми ласк, когда Влад стешет свою похоть и спокойно, забыв о ней, а в этом она и не сомневалась, – ведь жил же он без нее эти десять лет, – уйдет?

Нет уж, лучше неведение, чем безнадежность. Хотя и сейчас ей не лучше, но она справится с этим. Справилась же она в прошлый раз, сможет и сейчас. Тем более ничего и не произошло. Так, пустая болтовня. Главное – контролировать свои мысли и не травить сердце пустыми сожалениями.

Это удавалось, но с трудом. Помогала работа. В поликлинике постоянно отсутствовал то один, то другой педиатр, и осиротевшие участки попадали под ее попечительство. Домой она приходила до чертиков уставшая, и на грусть уже не хватало ни сил, ни времени.

Новогоднюю ночь провела в обществе телевизора, благостно пообещавшего ей большое личное счастье, за что она в ответ пожелала ему долгих безремонтных лет жизни, ну, а дальше вновь покатились трудовые будни.

В феврале позвонила Аля. У Насти мороз прошел по коже, когда она услышала безапелляционный голос старосты:

– У меня день рождения в эту субботу. А заодно и новоселье. Мы с мужем наконец-то квартиру купили. Как раз над родителями. Так что приходи к двум часам. И смотри, без опозданий!

Стараясь скрыть испуг, Настя спросила, кто будет. И услышала успокаивающее:

– Да только свои, не беспокойся!

Разговор прервался, а Настя еще долго гадала, кого Алевтина имела в виду под таинственным словом «свои»? Попыталась узнать это у одноклассниц, но никто в планы старосты посвящен не был. А может, просто не хотели ее напрасно обнадеживать, или, наоборот, настораживать?

Так ничего и не добившись, Настя решила не ходить. Ни к чему поступаться своим спокойствием, рискуя встретить там Владимира. Даже если они с ним ни о чем говорить не будут, сам его вид способен выбить ее из колеи на долгие месяцы.

Но, как это обычно бывает, ее благому намерению осуществиться было не дано. В назначенный день в дверь прозвучал настойчивый звонок и на пороге возникли Маша с Викторией. Увидев Настю в ситцевом домашнем халатике, одинаково всплеснули руками.

– Анастасия! Почему ты не готова?

Пришлось признаться:

– Да я и не думала никуда идти. Устала, зима, детишки много болеют, вы же понимаете…

Подружки попытку ее уклонения от встречи не одобрили.

– Какая у нас Алька всё-таки проницательная! Недаром она велела нам за тобой зайти! И обязательно тебя привести! Давай собирайся!

Выпроваживать старинных подруг было неловко, и Насте поневоле пришлось переодеться. На сей раз она принарядилась в купленный еще для прошлой встречи брючный костюмчик. Девчонки костюм вполне одобрили, с некоторым удивлением заметив, что фигурка у нее чудная.

Пришли они вовремя, благо до дома Алевтины идти было всего-то пять минут. Первым делом Настя огляделась по сторонам в поисках Влада, но его не было, и она расслабилась, но уже через пару минут испытала настоящее разочарование. И так ее мотало туда-сюда всё время, пока она рассматривала такую же стандартную двушку, что и у нее.

За накрытый стол в большой комнате село десять человек. Чуть принахмурившись, Алевтина посмотрела на часы – было уже полтретьего. Кто-то опаздывал, но вот кто?

Вдруг у Насти по коже пробежал озноб, заставив ее поежиться, и она сразу поняла, что вблизи появился Влад. И в самом деле, через пару минут мелодично пропел звонок, и из прихожей раздались приветственные возгласы Влада с Вячеславом, и мягкий женский голос, за что-то просящий прощения.

Настя почувствовала, как в ушах зашумела кровь, и она впервые в жизни поняла, что сейчас вполне может хлопнуться в обморок. Неужели Владимир привел сюда свою подругу? Или даже невесту? А вдруг уже жену? В глазах потемнело, и она залпом выпила налитый в ее рюмку коньяк. В горле полыхнуло огнем. Закашлявшись, нашарила стакан с лимонадом и постаралась залить разгорающийся пожар.

В комнату по очереди вошли Владимир, незнакомая красотка в красном брючном костюме, и чем-то недовольный Вячеслав.

Опоздавшие сели на свободные места напротив Насти и девица, представленная Владом как Лариса, оказалась между мужчинами. Она непринужденно кокетничала с ними обоими, но отвечал ей только Влад, со снисходительным вниманием предлагавший ей то одно, то другое. Вячеслав к происходящему относился подчеркнуто равнодушно, разговорившись с Алевтиной о купленной квартире.

Периодически Насте казалось, что Влад рассматривает ее из-под ресниц, но, стоило ей посмотреть на него, оказывалось, что смотрит он вовсе не на нее и получалось, что это она бросает на него зазывные взоры. В конце концов это заметила и Лариса, с недоумением и предупреждением перехватившая ее любопытствующий взгляд.

Настя тут же уткнулась в свою тарелку, чувствуя, что мучительно краснеет. Ах, как она была права, отказываясь идти на эту пытку!

После обильного застолья начались танцы. Как обычно, Настя осталась без пары. И тут Влад, будто забыв о своем дурацком обещании, небрежно протянул руку и, даже не спрашивая ее разрешения, вытащил в центр комнаты, освобожденный для танцев. Собственнически прижал к себе и принялся двигаться в такт музыке. Его твердое тело будило в ней такие желания, что она невольно снова покраснела, приковывая к себе внимание любопытных девчонок. Стараясь сделать вид, что ничуть не сконфужена, изобразила непринужденную улыбку.

Тут же воспользовавшись ее непротивлением, Влад плотно прижал ее к себе, чуть касаясь ее волос щекой. Танцующая рядом Лариса с откровенным недоумением уставилась на их странную пару. О чем-то спросила у обнимавшего ее Вячеслава, но тот ничего объяснять не стал, в ответ лишь небрежно передернув плечом.

Настя мечтала об одном – чтобы скорее закончился этот изуверский вечер. Наконец музыка смолкла. Влад нехотя выпустил ее из рук, и она спряталась от любопытствующих одноклассников в другую комнату. Забившись в уголок дивана, для отвода глаз взяла лежавшую на туалетном столике книгу.

Было душновато, и примостившаяся рядом с ней Вика открыла форточку. И сразу стал слышен разговор куривших на балконе гостей. Тон задавала Лариса:

– Нет, я не понимаю, Влад, – уже одно то, что она называла его этим именем, сказало Насте о многом, – как ты можешь так себя вести с подобной кикиморой?

Неужели и Владимир тоже стоит вместе с ней на балконе? Ведь он же не курит? Или уже курит?

Равнодушный голос мужчины ответил:

– Я ее внешности не замечаю. Мы знакомы почти двадцать пять лет, привык.

Лариса поразилась:

– Нет, как можно к такому привыкнуть? Почему она хотя бы не попытается что-нибудь сделать со своим лицом? Ну хоть нос уменьшить и форму глаз изменить? Сейчас ведь это не проблема!

Влад саркастично хохотнул:

– А зачем ей это? Она и без того себя самой умной считает. Да и не нужен ей никто. Ей и так хорошо.

Это прозвучало с излишним ожесточением, и догадливая Лариса протянула:

– Она тебя что, отшила? Ты поэтому так злишься?

Голос Владимира отвердел, зло отринув подобное порочащее его подозрение:

– Ну вот еще! У меня что, нормальных подружек нет, что ли?

Лариса хихикнула:

– Ее вполне можно использовать вместо триллера на ночь. Страх в умеренных дозах полезен. Представляешь – просыпаешься посреди ночи, видишь рядом подобное личико и кричишь от ужаса. Адреналин вырабатывается.

Влад хрипловато, видимо от сдерживаемого смеха, проговорил:

– Нет уж, спасибо! Что-то не хочется.

Тут вмешался Вячеслав и прекратил их болтовню, пасмурно намекнув:

– Ты бы, Вовка, поменьше трепался. Дойдет до кое-кого, не возрадуешься.

Сдавленный голос Влада испуганно проговорил:

– Черт! – и всё смолкло.

Всё слышавшая Вика соболезнующе взглянула на Настю.

– Ну и свинья Володька, как оказывается! Я-то о нем лучше думала.

Настя вяло пожала плечами.

– Не бери в голову, я и не такое в своей жизни слышала.

Вика с округлившимися глазами прошептала:

– А что это за девица, ты знаешь? И с кем она – с Вячеславом или Владимиром?

Пришлось признать, что она вовсе не в курсе:

– Да почем мне знать? Я ведь у Влада не наперсница.

Подружка недоверчиво передернулась.

– Ну да! Все знали, что Володька тебе обо всем рассказывал.

Настя твердо отринула подобную инсинуацию:

– Да прямо! Про своих подружек он мне никогда ничего не говорил.

– Ну, в школе у него никого, кроме тебя, и не было.

Настя хотела спросить, что Вика имела в виду под этим многозначительным «кроме тебя», но к ним в комнату заглянула Аля и позвала пить чай.

После чая, как и положено, гости стали расходиться по домам. Оттесненный от Насти собирающимися одноклассниками Влад был вынужден жестко скомандовать:

– Настя, подожди меня внизу, пойдем вместе!

Естественно, этот приказ Настя выполнять не собиралась. Натянув шапку и куртку, выскочила из дверей и помчалась по лестнице, не понимая, чего от нее хочет Влад. Он же приехал с Ларисой!

Быстро спустившись вниз, бегом отправилась домой. Скрывая слезы, пронеслась по улице, стараясь скрыться от химер неразделенной любви, и опрометью забежала в свой подъезд, даже не глядя по сторонам. А если б посмотрела, то заметила черный мерс, примчавшийся к ее дому ровно через минуту после ее прихода.

Машина простояла у ее подъезда больше часа, но из нее так никто и не вышел. Около двенадцати ночи, мигнув фарами, марс медленно выехал из-за большого сугроба и укатил в сторону проспекта.

Настя не хотела плакать, не хотела переживать, крепко-накрепко запрещая себе лить слезы, зарабатывая мигрень, но ничего не могла поделать – напряжение требовало выхода, и она с жалостными причитаниями залилась горючими слезами. Как обычно, они не помогли, принеся лишь головную боль и осознание безысходности собственной жизни.

Постепенно слезы уходили, ничуть не облегчив душу, но принеся понимание того, что нужно сделать. Эта выпендристая Лариса права – ей, Насте, вовсе незачем мириться со своей бесталанной внешностью. Если поправить нос и чуть-чуть увеличить глаза, то жизнь еще может сложиться гораздо счастливее. Красавицей ей, конечно, не стать, но она этого и не хочет. Быть как все – вот предел ее мечтаний.

Припомнила, что один из ее знакомых по медакадемии, Кешка Соколов, стал неплохим косметическим хирургом, и уже несколько раз предлагал ей «исправить ошибку матушки-природы». Она не решалась, боясь боли и возможных осложнений, к тому же эта процедура стоила немалых денег.

Но теперь всё! Больше она никому не даст возможности с пренебрежением посмотреть ей вслед и сказать: Вот ведь кикимора! И ее друзьям не придется с сочувствием думать: какая хорошая девушка, но внешность…

На следующий день позвонила в клинику и договорилась о встрече. Потом взяла на работе отпуск и легла под нож. И хотя предварительно они с Иннокентием много раз обсуждали те небольшие изменения, которые он должен был внести в ее лицо – уменьшить нос, немного исправить разрез глаз, чуть поднять траурные углы губ, – после операции у нее было чувство, что сделал он намного больше. Впрочем, поймать его на самовольстве никакой возможности не было – ее лицо превратилось в сплошную кровавую маску.

К концу отпуска отеков почти не осталось, шрамы исчезли, и из зеркала на нее впервые взглянуло вполне миленькое, даже красивое, лицо.

Нос с небольшой пикантной горбинкой, томные миндалевидные глаза и уже не кажущийся большим, но почему-то постоянно улыбающийся рот сами по себе были неплохи, но вот она к ним привыкнуть никак не могла. Хотя и понимала, что стала выглядеть гораздо лучше, чем была. Вдобавок и намного моложе – лет на двадцать. Но это хорошенькое молодое лицо было до ужаса чужим. Об этом Кеша ее тоже предупреждал – чтобы приспособиться к новому лицу и забыть старое, нужно время и терпение.

Коллеги и друзья привыкли к ее новому облику гораздо быстрее, чем она. А Настя, видя в зеркале свое отражение, равнодушно скользила по нему глазами, как по случайно встретившейся незнакомке, и лишь потом спохватывалась: да это же я! И так продолжалось почти год.

На нее стали обращать внимание мужчины, но она постоянно забывала о том, что теперь вовсе не безобразна, и не верила в чистоту их намерений. К тому же в ее новые отношения примешивался неприятный психологический момент – как они поведут себя, если узнают о косметической операции или увидят ее старую фотографию?

Одна эта мысль заставляла ее избегать новых знакомств. Да и старых, кстати, тоже. Не хотелось всех этих охов и ахов и приправленных фальшью заявлений «ты стала просто хорошенькой…» Хорошенькой она себя не чувствовала, хорошенькой надо родиться, чтобы жить с этим ощущением всю жизнь, а у нее было противное чувство обмана, будто она нацепила на себя чужую личину и пытается ввести в заблуждение всех окружающих.

Осенью по совету Кешки купила путевку в санаторий, специализирующийся на восстановлении после операций, и в октябре поехала туда, с робкой надеждой примириться наконец с собой, такой неожиданной и своенравной незнакомкой.